«На прошлой неделе стало известно: правительство не даст Минздраву деньги, необходимые для реализации приоритетных проектов по здравоохранению с 2017 по 2025 год. Ведомство получит в 52 раза меньше средств, чем запрашивало. Прозвучала и еще одна цифра: только два региона — Москва и Санкт-Петербург — не имеют изъянов с точки зрения доступности оказания медицинской помощи.
Особенно тяжелая ситуация в сельской местности.
Глава Счетной палаты Татьяна Голикова, выступая перед депутатами Госдумы в мае, фиксировала: из 130 тысяч сельских населенных пунктов в стране только в 45 тысячах можно получить хоть какую-то медицинскую помощь.
Например, Поселок Усть-Черная — на севере Пермского края. Вокруг леса, болота и озера, которые на карте называются Адовыми, черная, холодная река. До районного центра поселка Гайны — 105 километров. Весной и осенью по дороге к райцентру часто может проехать только один вид транспорта — трактор. В поселке Усть-Черная живут 1200 человек. Год назад здесь закрыли участковую больницу. Она обслуживала еще 4 села в радиусе 60 километров. Всего 4 тысячи человек. Здесь были: стационар, поликлиника, терапевтическое отделение, лаборатория, стоматологический кабинет, физкабинет, рентгенкабинет...
А потом пришла "оптимизация", и все это, как в воронку, засосало. Последним сдавался коечный "рубеж": в стационаре его подрезали поступательно (с 30 до 6), а дальше больницу закрыли совсем, несмотря на слезные протесты жителей.
Ответ жителям был стандартный — больница не рентабельна. Что такое рентабельность в сельской больнице, никто не объясняет.
Приходится ехать в Гайны за 100 километров - старым и больным не добраться. В больницу Гайн попасть непросто даже с направлением — гигантские очереди.
В районной больнице поселка Гайны сократили гинекологию, родильное отделение и неврологию. А детскую койку оставили одну (она находится почему-то во взрослой хирургии). Теперь людей с инфарктом, инсультом, больных детей, а также рожениц нужно везти за 163 километра от Гайн — в Кудымкар. То есть от Усть-Черной и деревень вокруг — за 268 километров.
Только в Усть-Черной за последний год умерли 4 человека, которых можно было спасти.
В Пермском крае по состоянию на 2000 год в крае было больше 37 тысяч коек. Сегодня осталось чуть больше 21 тысячи.
В одном поселке Новгородской области была большая районная больница — стационар, хирургия, терапия, инфекционное отделение, роддом,— рассказывает она.— Сначала осталось только три отделения, потом дневной стационар, а теперь вообще никакого. Сейчас наша амбулатория обслуживает 4,5 тысячи человек из соседних деревень. Ближайшая больница в 70 километрах. Каждая поездка — 200 рублей туда, 200 обратно.
Скорая на 4 тысячи человек одна — один фельдшер на сутки. В поликлинике нет никакого оборудования. Даже капельницы не делают, только уколы. Не хватает средств на закупку препаратов. Аптеку закрыли.
И каждый простой медицинский случай становится сложным. Раньше специалисты хотя бы раз в месяц приезжали для консультации, а сейчас даже этого нет. Наблюдать больных после инсультов, инфарктов, операций абсолютно некому — ни кардиологов, ни неврологов нет.
Стали сокращать специализированные койки на селе — гинекологические, неврологические, кардиологические, пульмонологические. Сейчас коечный фонд на селе представлен исключительно общетерапевтическими и общехирургическими койками.
А кто окажет больному специализированную помощь на общетерапевтической койке? Нет ни нужного специалиста, ни лекарств. Это называется непрофильной госпитализацией. Неудивительно, что статистика показывает рост внутрибольничной смертности по стране — на 3,5 процента за последний год. И больше всего летальности дают сельские ЦРБ, где сократили специализированную помощь.
Сегодня смертность на селе на 14 процентов выше, чем в городе. Чиновники поясняют общую картину: это связано с тем, что на селе живет больше пожилых. Но в некоторых сельских ЦРБ внутрибольничная летальность за год выросла в два раза — это чем объяснить? Такое происходит, например, в Пензенской области в Земетчинской ЦРБ (Земетчинский район), а еще в Кировской области в Сунской ЦРБ — список можно продолжать и продолжать. И вот еще парадокс: умирать в больницах стали чаще, а вот госпитализируют людей реже. Фонд "Здоровье" посчитал: если в 2014 году количество госпитализаций (по сравнению с 2013-м) на селе снизилось на 32 285, то уже в 2015-м — на 311 734 по сравнению с 2014-м. То есть в 10 раз!
Заниматься ранней диагностикой и направлять на профилактические обследования должны врачи ФАПов и сельских амбулаторий. Но фельдшерско-акушерские пункты тоже пали жертвой оптимизации и все последнее время активно сокращались. В 2014 году были закрыты 642 ФАПа, а на их месте появилось 273 офиса врачей общей практики (то есть фельдшера, медсестру и акушера заменили врач и медсестра). А в 2015 году закрыли еще 246 ФАПов. Есть и другие цифры: объемы амбулаторной помощи в деревне сократились на 39 млн посещений по сравнению с 2011 годом. Сейчас заболевшим людям просто некуда идти.
90 процентах случаев ФАП на селе — единственное место, где можно приобрести лекарства. Очень многие ФАПы без горячей воды и отопления.
У 46 процентов ФАПов в стране вообще нет лицензии на медицинскую деятельность — настолько в плачевном состоянии они находятся: :где-то нет канализации и даже водопровода — это необходимые требования, а где-то никто не озаботился получением лицензии.
В этом году Российским союзом сельской молодежи проводился мониторинг состояния ФАПов в 36 регионах. По словам 40 процентов опрошенных, в ФАПах отсутствует необходимое медоборудование, более 20 процентов рассказали, что нет лекарственных препаратов, 35 процентов — что в их селах отсутствуют выездные врачебные бригады. Больным нужно самим добираться в ближайший ФАП.
В последнее время фельдшерско-акушерские пункты снова стали открывать. Но сегодня число врачей и фельдшеров в сельской медицине в два раза меньше, чем число ФАПов. Во многих местах фельдшеры приезжают на ФАП только раз-два в месяц. работают в ФАПах в основном люди пенсионного возраста, которые пришли на работу еще в 1970-1980-х годах, и сейчас они постепенно уходят.
90 тысяч
медицинских работников (врачей, медперсонал среднего звена) были сокращены за последние два года
140 тысяч
коек в стационарах было сокращено за последние два года. Согласно отчету Счетной палаты 2015 года, сокращение коек в районных больницах проводилось большими темпами, чем в областных.
55 тысяч
человек — общая нехватка врачей в стране
88 тысяч
человек — нехватка среднего медицинского персонала в стране
в 4 раза
меньше обеспеченность врачами на селе, чем в городе».
38,8 млн человек проживает в сельской местности – от этих людей решили избавиться? Это сопоставимо с населениями многих стран. Например, Польша – 36-я страна мира по населению (из 248 стран), а в ней проживают 38,4 млн. человек.
Получается, что недрогнувшей рукой почти 40 млн. человек загоняются в каменный век, когда никаких врачей не было. Да ведь сегодня и знахарей нет! Никто уже не знает целебных трав и прочего.
Наверное, это делают, чтобы молодые уехали в город, а старые скорее умерли – землю нужно от людей совсем освободить. А что на ней будет? Заброшенные пустоши, лес?
Да и во многих городах ситуация не лучше.
Тысячу лет обустраивали Россию, а теперь нужно бросить – пусть пропадает? И ведь никакого просвета нет: до 25 года – еще 9 лет, как минимум, ни на копейку больше на здравоохранение, а, скорее всего, меньше.
Свежие комментарии