Вчера, неожиданно для себя, посмотрел кинофильм «Амаркорд» известного итальянского режиссера Федерико Феллини (1920-1993). Про творчество режиссёра наслышан, но всё было как-то недосуг познакомиться. Фильм оказался насыщенный, яркий. Вот только оставил он после себя очень тяжелое, гнетущее впечатление.
«Неужели гений итальянской режиссуры снял фильм о том, как интересно, весело и сексуально было жить в Италии при фашистах?» — напряжено думал я всю первую половину фильма. По итогу становится понятно, что ничего весёлого нет, да и не ставилась такая творческая задача. Жизнь показана довольно беспросветная.
В Армакорде жизнь приморского городка в Италии приводится в движение и управляется Низом, материально-телесным низом человеческой натуры. Жизнь в городе организована вокруг упорядочивания полового импульса. Напомню, речь ключевой европейской стране в тридцатых годах XX-го века. И между прочим, об историческом ядре западной культуры.
Техническая цивилизация присутствует в виде отдельных потусторонних явлений, которые явно выпадают из нормы: по городу носится какой-то мотоциклист и раз в год проплывает круизный лайнера. Мотоциклист гоняет по улицам и ключевым сценам фильма, а так же в произведениях учеников, например в «Покровских воротах» Михаил Казакова. Лихач и не участвует ни в каких человеческих отношениях. Откуда он такой взялся, и за чем гоняется - понять невозможно.
К пароходу люди бросаются на лодках в открытое море и приветствуют его, как морское божество. Это праздник, который уже занял место в их годичном цикле. Кстати, пароходом, кажется, исчерпывается все «светлое и большое», что нам показывают в Амаркорде.
Жизнь в городе течет от детских кривляний, к подростковой гормональной буре с диковатыми проявлениями типа группового онанизма, и более-менее упорядоченной жизни со шлюхами и бильярдом для взрослых мужиков, которые уже вступили в фашистскую партию. Для поколения постарше — старость, местами искусство, педагогика, управление всем этим бардаком и никому не интересное краеведение — вышедшие из репродуктивного возраста никому не интересны. Впрочем, в эту тему старшего поколения авторы практически не углубляются.
Фашизм обязателен для всех социализированных горожан. При этом, без десоциализированных — нищего Юстиции, слепого гармониста, женщины-лисички или торговца пирожками с бесконечными историями о половых подвигах, жизнь города невозможна. Они — медиум, по которому передаются идеи.
Один из зрителей справедливо отметил, что когда фашисты стреляют по граммофону, который играет им «Интернационал» с церковной колокольни, они не просто стреляют вверх, они стреляют в Верх. Во все высшее и идеальное человеческого существования. Что-ж, это одна из главных вещей, которые нужно понимать о сущности фашизма.
Антифашистский настроенный, в целом, левый, ориентированный на труд член общества горожанин — строитель, отец Титто — более-менее принят в обществе, но адски распят в семейных дрязгах. По-моему, Феллини и Гуэрра что-то хотели сказать про социальную адекватность левой публики. Пленка разума не очень держит всё, что рвется в мир из глубинки итальянской души, или типа того.
Что может сказать нервный дядька, со своими представлениями о порядке, труде и благе, да хоть бы своему чернорубашечному шурину, который может проплыть несколько миль в открытом море, и которого новенькая городская порнозвезда с первого раза допускает в свои «задние пределы». Только поставить пластинку с «Интернационалом» и получить свою порцию касторки в горло.
Фашистская партия и фашистское общество в городе — единственный «нормальный» путь для упорядочивания своих биологических импульсов. С бильярдом, смокингами, шлюхами, возможностью социально-приемлемого, статусного брака — Градиска в удачно выходит замуж за щекастого мелкозубого фашистского офицера в конце фильма.
Все «нормальные мужики» — чернорубашечники, и вся городская элита радостно зигует. Ничего выше этого — сырой социально-биологической энергии — не просматривается. Ни Бога, ни высших человеческих проявлений нет. Священник показан ещё более жалкой сущностью, чем честный строитель. Похоже что он не просто безуспешно бьется с Низом, но вполне в него погружен.
Перед нами, вполне фрейдистская интерпретация социальной жизни, только Бога нет. Вообще нет какого-либо высшего авторитета, хоть бы и «великой иллюзии», с которой призван бороться психоанализ.
Плюс подчеркнута цикличность жизни. От весеннего пуха, к осеннему снегу, и потом снова пух. Языческая цикличность, которая никуда и не уходила, как видно, с этих мест.
«Величие Рима», к которому отсылают фашисты в своей идеологической продукции, для жителей как будто-то тоже не существует. Величие Рима для них — это лоснящиеся, спортивные молодчики в своих черных рубашках, фашистские штандарты, да пароход «Рекс» — никаких древних корней, один новодел. Как и полагается в фашистской — под прикрытием древности, которую все равно никто не знает, массам впаривают строго самих себя.
Помню, разбирал в своё время доклад Умберто Эко о фашизме. Поразился ностальгичности литератора и телевизионщика: человек, построивший себя на семиотических достижениях, признался в том, что играть в игры со словами, знаками и смыслами его научили фашисты, в короткоштанном детстве. А теперь фашистов приходится осуждать, хотя на самом деле не очень-то хочется.
Каюсь, поначалу заподозрил авторов фильма в чем-то похожем на отношение Эко, а зря. В Амаркорд честнее, глубже и намного более антифашистски настроен, чем лукавые словесные кружева Умберто Эко. Вот только через чувственную, ностальгическую видимость нелегко прорваться.
Читаю Википедию:
Предчувствую умиление продвинутой публики перед «очаровательной чувственностью пылких юношеских фантазий», или что-нибудь типа того. Кому-то сцены с белым буйволом, групповым онанизмом, павлином из графского птичники, кривляющимся на похоронах дитем или носящимся мотоциклистом могут показаться равноценными яркими загадками на богатом мозаичном полотне. Такого умиления можно ожидать от людей, которые сами немного повелись на биологию.
С полотна непрерывно рвется низ, в причудливой смеси с лоскутами «тонкой плёнки культуры».
Федерико Феллини и Тонино Гуэрра молодцы, что уехали из Римини. Они не остались в обществе, занятом исключительно упорядочиванием гормонального взрыва, а смогли проявить высшие творческие способности, доступные, между прочим, каждому человеку.
В Армакорде жизнь приморского городка в Италии приводится в движение и управляется Низом, материально-телесным низом человеческой натуры. Жизнь в городе организована вокруг упорядочивания полового импульса. Напомню, речь ключевой европейской стране в тридцатых годах XX-го века. И между прочим, об историческом ядре западной культуры.
Техническая цивилизация присутствует в виде отдельных потусторонних явлений, которые явно выпадают из нормы: по городу носится какой-то мотоциклист и раз в год проплывает круизный лайнера. Мотоциклист гоняет по улицам и ключевым сценам фильма, а так же в произведениях учеников, например в «Покровских воротах» Михаил Казакова. Лихач и не участвует ни в каких человеческих отношениях. Откуда он такой взялся, и за чем гоняется - понять невозможно.
К пароходу люди бросаются на лодках в открытое море и приветствуют его, как морское божество. Это праздник, который уже занял место в их годичном цикле. Кстати, пароходом, кажется, исчерпывается все «светлое и большое», что нам показывают в Амаркорде.
Жизнь в городе течет от детских кривляний, к подростковой гормональной буре с диковатыми проявлениями типа группового онанизма, и более-менее упорядоченной жизни со шлюхами и бильярдом для взрослых мужиков, которые уже вступили в фашистскую партию. Для поколения постарше — старость, местами искусство, педагогика, управление всем этим бардаком и никому не интересное краеведение — вышедшие из репродуктивного возраста никому не интересны. Впрочем, в эту тему старшего поколения авторы практически не углубляются.
Фашизм обязателен для всех социализированных горожан. При этом, без десоциализированных — нищего Юстиции, слепого гармониста, женщины-лисички или торговца пирожками с бесконечными историями о половых подвигах, жизнь города невозможна. Они — медиум, по которому передаются идеи.
Один из зрителей справедливо отметил, что когда фашисты стреляют по граммофону, который играет им «Интернационал» с церковной колокольни, они не просто стреляют вверх, они стреляют в Верх. Во все высшее и идеальное человеческого существования. Что-ж, это одна из главных вещей, которые нужно понимать о сущности фашизма.
Антифашистский настроенный, в целом, левый, ориентированный на труд член общества горожанин — строитель, отец Титто — более-менее принят в обществе, но адски распят в семейных дрязгах. По-моему, Феллини и Гуэрра что-то хотели сказать про социальную адекватность левой публики. Пленка разума не очень держит всё, что рвется в мир из глубинки итальянской души, или типа того.
Что может сказать нервный дядька, со своими представлениями о порядке, труде и благе, да хоть бы своему чернорубашечному шурину, который может проплыть несколько миль в открытом море, и которого новенькая городская порнозвезда с первого раза допускает в свои «задние пределы». Только поставить пластинку с «Интернационалом» и получить свою порцию касторки в горло.
Фашистская партия и фашистское общество в городе — единственный «нормальный» путь для упорядочивания своих биологических импульсов. С бильярдом, смокингами, шлюхами, возможностью социально-приемлемого, статусного брака — Градиска в удачно выходит замуж за щекастого мелкозубого фашистского офицера в конце фильма.
Все «нормальные мужики» — чернорубашечники, и вся городская элита радостно зигует. Ничего выше этого — сырой социально-биологической энергии — не просматривается. Ни Бога, ни высших человеческих проявлений нет. Священник показан ещё более жалкой сущностью, чем честный строитель. Похоже что он не просто безуспешно бьется с Низом, но вполне в него погружен.
Перед нами, вполне фрейдистская интерпретация социальной жизни, только Бога нет. Вообще нет какого-либо высшего авторитета, хоть бы и «великой иллюзии», с которой призван бороться психоанализ.
Плюс подчеркнута цикличность жизни. От весеннего пуха, к осеннему снегу, и потом снова пух. Языческая цикличность, которая никуда и не уходила, как видно, с этих мест.
«Величие Рима», к которому отсылают фашисты в своей идеологической продукции, для жителей как будто-то тоже не существует. Величие Рима для них — это лоснящиеся, спортивные молодчики в своих черных рубашках, фашистские штандарты, да пароход «Рекс» — никаких древних корней, один новодел. Как и полагается в фашистской — под прикрытием древности, которую все равно никто не знает, массам впаривают строго самих себя.
Помню, разбирал в своё время доклад Умберто Эко о фашизме. Поразился ностальгичности литератора и телевизионщика: человек, построивший себя на семиотических достижениях, признался в том, что играть в игры со словами, знаками и смыслами его научили фашисты, в короткоштанном детстве. А теперь фашистов приходится осуждать, хотя на самом деле не очень-то хочется.
Каюсь, поначалу заподозрил авторов фильма в чем-то похожем на отношение Эко, а зря. В Амаркорд честнее, глубже и намного более антифашистски настроен, чем лукавые словесные кружева Умберто Эко. Вот только через чувственную, ностальгическую видимость нелегко прорваться.
Читаю Википедию:
...По мнению критика Михаила Трофименкова, «Амаркорд» «оказал медвежью услугу мировому кино. Под его влиянием повсеместно расплодились маленькие „Амаркорды“ о босоногом детстве и пробуждении желаний» → Википедия: Амаркорд
Предчувствую умиление продвинутой публики перед «очаровательной чувственностью пылких юношеских фантазий», или что-нибудь типа того. Кому-то сцены с белым буйволом, групповым онанизмом, павлином из графского птичники, кривляющимся на похоронах дитем или носящимся мотоциклистом могут показаться равноценными яркими загадками на богатом мозаичном полотне. Такого умиления можно ожидать от людей, которые сами немного повелись на биологию.
С полотна непрерывно рвется низ, в причудливой смеси с лоскутами «тонкой плёнки культуры».
Федерико Феллини и Тонино Гуэрра молодцы, что уехали из Римини. Они не остались в обществе, занятом исключительно упорядочиванием гормонального взрыва, а смогли проявить высшие творческие способности, доступные, между прочим, каждому человеку.
Свежие комментарии