Российский президент Владимир #Путин официально заявил, что ситуация с распространением в России коронавирусной инфекции осложняется. Но многие в это до сих пор не верят: больных россиян в разы и на порядки меньше, чем в США, Италии, Германии. Возможно, преодоление этого отставания лишь вопрос времени. И даже глава государства не представляет, насколько быстро может ухудшться ситуация с распространением коронавирусной инфекции.
Зато это вполне чётко видят те, кто сейчас на передовой. Вот что произошло всего за неделю с небольшим.
23 марта. Ковид теперь занимает где-то половину коек больницы и две трети коек в реанимации. Разброс возрастов, кто-то очень тяжёлый, кто-то медленно улучшается. Вентиляторов хватает, маски пока есть, все под замком. Тесты продолжают валандаться непонятно где. Все подозрительные пациенты с тяжелым и умеренно тяжелым течением на Гидроксихлороквине и Азитромицине. Аритмий пока не было, чудесных излечений тоже.
24 марта. Никаких особых новостей изнутри. Пациенты поступают и оседают. Молодые улучшаются, но недостаточно для вывода с ИВЛ, а новых все больше. Развертывается новый блок интенсивной терапии, план развернуть третий. Вентиляторов пока хватает, прошел слух о закупке нового защитного оборудования. .
25 марта. Продолжается битва с переменным успехом. Открываются еще два полфронта, небольшой (пока) БИТ для ковида и ещё один. Такое ощущение, что мы излечили вообще всё. Куда-то делись септические шоки и желудочно-кишечные кровотечения. Команды быстрого реагирования, готовые атаковать любую тромбоэмболию легочной артерии пылятся без дела и в администрации думают, куда бы применить их узкоспециализированные навыки. Даже вечный контингент пьяной травмы и белой горячки куда-то исчез, захватив с собой неистощимый запас героиновых передозировок. Вентиляторы и маски пока есть. По слухам прибывает большая партия масок и другого защитного оборудования от китайской общины и вторая от губернатора. Про вентиляторы слухи в основном страшноватые. Нехватка уже ощущается во многих больницах. У нас пока есть запас.
26 марта. Пока без изменений, мы в порядке, припасы есть, коек стало больше и вентиляторы тоже имеются. Ничего больше хорошего и не скажешь. Даже пациентов с умеренным течением гнусный вирус умудряется достать каким-то опосредованным способом и уменьшить их шансы на выздоровление.
27 марта. Пациенту 74, диабет, ожирение, давление, астма. Курильщик. Насыщение 85 на 100 процентах кислорода, сдирает маску, вырывается из рук двух резидентов. Когда он срывает маску насыщение кислородом падает до 70. Прибегает интубационная команда. Они жалуются, что у них почти не осталась защитного оборудования. Отдаем своё. Звоню семье пациента сообщить про ухудшение, разговариваю с дочкой, узнаю, что мама тоже с температурой. Советую тестировать, стараюсь делать вид, что всё нормально, но она всё понимает. Плачет. Обещает подумать об отказе от сердечно-легочной реанимации у папы.
28 марта. По дороге в отделение наблюдал ссору флеботомиста и медсестры из-за пластиковых накидок. Их мало, раздобывшие их не спускают с них глаз. Есть люди, которые приспособили под накидки мешки для мусора. Мы теперь ничего не выбрасываем. В пакетики из под накидок кладут телефоны. Тогда не надо постоянно мыть, можно один раз в конце смены.
Сигнал тревоги, команда быстрого реагирования в отделение А. Один взгляд - нужно звонить великим интубаторам. Они появляются быстро, но тут же раздаётся второй сигнал, в отделение тремя этажами выше. Там ситуация такая же, второй команды у нас нет. Интубируем сами, но не успеваем. Остановка сердца. До вечера мы потеряли ещё нескольких пациентов. Исходы пока все ожидаемые по соотношению возраста, сопутствующих состояний и прочих факторов. Но и молодые и более здоровые пациенты мучаются и довольно плохо улучшаются. Попытка убедить семьи отказываться от реанимации и пожалеть врачей успехом не увенчались. Ограничиваем время реанимации. Койки для новых пациентов, которых море, освобождаются почти только в одном направлении.
29 марта. Команды снабжения проваливаются, видать тылы разбомбили. Нет нескольких необходимых лекарств, почти закончился ингаляционный простациклин. Устанавливаю рационализацию: у пациентов, шансы которых близки к нулю, просто не начинаем.
30 марта. Я много пишу о том, что у нас ничего не хватает. И это правда, хотя мы реально готовились. Но масштабов этого не представлял никто. Да и сейчас верится с трудом. Все понимали, что пациенты с CoVID-19 у нас будут, но никто не думал, что их будет столько. То есть был план добавочных коек, закупок каких-то лекарств и оборудования, сворачивания плановых операций и прочего. Но масштабы этого представить было невозможно. Много лет мы жили с количеством критических пациентов икс, которым требовалось ресурсов игрек. Неожиданно икс полетел вверх по экспоненте и догонять его приходится в реальном времени.
Самое страшное, что я мог представить в своей жизни - недостаток аппаратов ИВЛ. Отказывать задыхающимся людям в кислороде не хочет никто. Но разговоры о вентиляции двух, трёх и больше пациентов идут - и не от хорошей жизни.
Про лекарство: чётко доказанной фармакотерапии нет. Есть надежды на Тосилизумаб, Гидроксихлороквин с азитромицином, Калетру. Ни одно из этих лекарств не было проверено в клинических исследованиях пациентов с коронавирусной инфекцией. Мы даем комбинацию хинина и азитромицина всем пациентам с изменениями в лёгких. Возможно, и я очень на это надеюсь, у пациентов с менее тяжёлым течением, эта комбинация предотвращает переход в совсем тяжёлое. И это лучшее на что можно сейчас надеяться.
31 марта. Коек реанимационных осталось совсем мало, идут разговоры о переоборудовании пространств под ковидные блоки интенсивной терапии, как в Италии. Несколько успехов у молодых пациентов, добыли очередную дозу ремдесивира. Теперь его дают только для детей и беременных, так как слишком много запросов. Надежды на него какие-то немыслимые, а мы даже не знаем действительно ли он работает.
Немного про этот вирус. Тяжёлое течение у пациента с ковидом, как река с порогами высокой сложности. Только мы даже без байдарок в плане работающей проверенной терапии. Вирус прямо или за счёт иммунного ответа может поражать почти все органы. При этом большинство пациентов в полном сознании и их очень сложно заставить спать. Но, если они не спят, терпеть такую вентиляцию страшно неприятно, и пациенты начинают бороться, иногда выдёргивают трубки и катетеры, которые приходится возвращать на место с риском для персонала. Первыми у нас заканчиваются капельницы с седативами. Фармакологи придумывают схемы, способные хоть как-то продлить действие лекарств. Пользуемся почечной недостаточностью. Раньше это было причиной не давать определённые седативные препараты, так как удлинялся период действия, теперь это плюс.
1 апреля. Всего за три недели после появления CoVID-19 всё превратилось в рутину. Первая наша тяжёлая пациентка поступила 7 марта. Комната с лучшей изоляцией, летучие консилиумы на тему стратегии вентилирования, фармакотерапии. Через неделю мы в первый раз достигли отметки в половину основного БИТа. Ещё за неделю количество интенсивных коек увеличилось в два раза и единицы не изолированы из-за вируса и все они на ИВЛ.
А страшнее всего, что остановилась любая нековидная медицинская жизнь. Не очень понятно сколько будет побочных жертв среди пациентов, которые, не заболев коронавирусом, не смогут получить нужной помощи.
Это всё выдержки из дневника врача-реаниматолога. В Нью-Йорке. Понятно, что это взгляд несколько субъективный, но всё же...
То есть, у Москвы, Питера, других городов и регионов есть шанс не наступить на те же грабли, когда от удовлетворительной обеспеченности медицинскими ресурсами до фронтального дефицита оборудования, материалов и лекарств проходит всего несколько дней. Но шанс призрачный, надо сказать.
Итальянцы верили, что CoVID-19 - это чисто китайская история. Ошиблись и переплюнули по числу смертей полуторамиллиардный Китай. Американцы думали, что коронавирус тяжело протекает лишь у стариков и диабетиков. Ошиблись и вышли на первое место в мире по числу заболевших, а вскоре, возможно, обгонят и нынешних лидеров по смертности, несмотря на свою распиаренную и дорогую медицину. Россияне сейчас надеются на авось, иммунитет и прививку БЦЖ.
Что начнётся, когда и эти надежды окажутся несостоятельными?
Свежие комментарии