Последний подвиг Андрея Стенина

Последние весточки от Андрея пришли к нам поздно ночью 1-го августа. Он писал, что ситуация ухудшается, интенсивность боев нарастает. Просил привезти наличные деньги — они давным давно у него закончились, сложно с куревом и продуктами... И больше Андрей на связь не выходил. То, что творилось на Донбассе в те дни, в полной мере мы осознали лишь спустя год. Чересполосица, рваная линия фронта, котлы«блуждающие» и «стационарные», котлы, внутри которых, тоже в котлах, сидели ополченцы. Прорывы ВСУ по глубоким тылам и встречные деблокирующие удары.

От места гибели Андрея до границы с Россией не больше десяти километров. В селе Дмитровка в полуокружении сражались ополченцы, не выпуская из очередного котла 72, 79 аэромобильные бригады и 24- мехбригаду. Они стояли восточнее Дмитровки, а с запада этот котел пытался деблокировать батальон «Днепр», 90 отдельная бригада и 30-я мехбригада. Несчастная Дмитровка оказалась между двух огней. Шестого августа на шоссе, идущее прямо по линии фронта, выскочил Рено «Логан» с безоружными журналистами — Андреем Стениным, Сергеем Кореченковым и Андреем Вячало... Они ехали в сторону окруженного Снежного по, казалось бы, «чистой» дороге. Сначала раздался треск лопающихся стекол, их осколки посыпались в лицо. «Это все», - плетью стегнула мысль пассажиров. По корпусу машины забарабанил металл, хлопнули взрывы рядом, водитель упал грудью на руль и съехал с дороги в поле...

Бойня под Пересыпью

Вместе с коллегами с «Лайфньюз» мы нашли этот «Логан» спустя две недели после смерти ребят. Все это время Андрей Стенин и его двое спутников числились пропавшими без вести. Три обугленных тела, два обгоревших объектива... Сомнений не было. Генетическая экспертиза не оставила надежд.

Позже появились различные версии о том, как погибли три военкора. Дескать, ехали в колонне беженцев, попали под прямой танковый удар... Но в те дни ближайший погранпереход был под контролем украинских силовиков. Да и двигалась машина журналистов, судя по следам в поле, в обратную сторону. Мы выяснили, что в действительности произошло в тот день. И реальная история оказалась намного страшнее версий.

- Они обычно звонили, предупреждали, что приедут, - вспоминает командовавший дмитровским гарнизоном ополченец с позывным Поэт. - Мы встречали по необходимости. Я не могу понять, кудаони ехали в тот день. Здесь все развивалось стремительно. Украинские войска рвались вдоль границы, пытались выйти на Луганск. Сначала нас выбили из Степановки, потом из Мариновки, мы закрепились в Дмитровке. Тут нашей территории-то было два километра. А вокруг — ВСУ.

Мы стоим у поминального креста, установленного в прошлом году друзьями и коллегами погибших журналистов. Видно, что местные жители частенько наведываются в это скорбное место. От дороги до креста трава в поле выкошена, у подножья — цветы и венки. На месте, где стояла машина — выгоревшее пятно. Блестит на солнце стальная застежка от ремня безопасности...

- Дорога эта от границы до Снежного была чистая, мы по ней ездили. На засаду мы нарвались первыми в начале августа. Три-четыре танка и БТР. Но мы успели развернуться и дать по газам. Тогда в окружении уже был Донецк, Снежное... Мои ребята пытались проехать здесь за продуктами на Снежное. Сожгли танками — шесть человек погибло. На этой дороге жгли все, что двигалось. Они не разбирали — военные, гражданские. Один разведчик, который выполз отсюда без ног, видел, как они расстреливали машины из автоматического оружия, потом подходят, забирают у гражданских — документы, деньги, у военных — бронежилеты, оружие... А машины после этого поджигают. Здесь вся дорога такими автомобилями была усеяна, около 18 машин, если не ошибаюсь. Андрея я со Славянска знаю. Он к нам в Семеновкуприезжал, отчаянный корреспондент. Мы его очень уважали.

Эту страшную картину мы застали еще год назад. Два десятка сожженных легковушек с обгоревшими телами. Рядом с «Логаном» Стенина стояла обугленная «шестерка». На переднем сидении — то, что осталось от водителя. Сзади — сетки со спекшимися яблоками и картошкой. Лючок бензобака открыт, крышка аккуратно лежит на багажнике. Машину подожгли после того, как забрали все ценное. Сейчас на этом месте тоже стоит крест. На нем — имя: Золотоус Владимир Степанович...

- Зашли украинцы со стороны Грушевой, мы, говорят, миротворцы. Из Житомира они были. Дуло танка повернул — по пшенице, по ячменю стреляет, - вспоминает жительница села Пересыпь Наталья. - Все загорелось, огороды начали пылать. Тушить они не давали, обстреливали. Они нам говорили: «Хотите жить, сидите в погребах, ешьте траву и листья». Они появились здесь в ночь на 6 августа. А утром, часов в 8 собака загавкала. Смотрим, женщина к нам поднимается. Перевязанная какими-то мешками, с палочкой. Из ноги кровь сочится, вся в осколках. Забрали ее, положили. Сами ж не знаем, что делать. Антибиотики у нас были, кололи, чтобы температура не поднималась. Украинские военные заходили, мы просили разрешения переправить ее в город. Но они не давали. В среду она к нам вышла и только в воскресенье они разрешили зятю ее забрать.

Это была Мария Золотоус, жена погибшего в «шестерке» Владимира Степановича. Чудом уцелевшую в кровавой бойне женщину сразу вывезли на лечение в Россию. Мы нашли ее в Твери.

- 6-го августа в семь часов утра мы ехали из Дмитровки в Снежное, - вспоминает Мария. - Хотели забрать детей и вывезти в Россию, потому что в городе уже бомбежка страшная началась. Украинские танки как раз в ночь прорвались к нам, но мы еще не знали об этом. Выехали на пригорок, и как начали по нам стрелять. Они там под каждым кустом были, украинские солдаты. С автоматами, гранатометами. Вокруг уже горят машины гражданские, легковые. Везде люди кричат. Мужа сразу насмерть, ему грудь прошило. Он только успел крикнуть: «Выскакивай!» И на плечо мне повалился. Я выпрыгнула, а они все стреляют, стреляют. Женщина кричит: «Не стреляйте!» А они палят, палят, им интересно. За нами в машине живьем две женщины сгорели. Впереди ехала машина из нашей деревни — уже тоже горит. Рядом с нашей — машина ваших хлопцев. Я тогда ж не знала. Она обгоревшая уже была. Я мимо проползла, через овраг. Уже сознание теряю — вся нога в осколках. Думаю, сейчас истеку кровью и все. Страха уже не было. Но, слава Богу, доползла до людей. Сестра мне звонила, говорила, что потом по всем сожженным машинам бабушки ходили, косточки собирали и захоронили где-то в братскую могилу.

- Как себя сейчас чувствуете?

- Нога не работает, она как онемела,может придется опять операцию делать. А денег сейчас нет. Надо на годовщину домой съездить, на этом месте побывать. Обязательно его маме передайте, что я вернусь и буду ходить туда, на их могилку.За всех кто там лежит молиться буду.

https://www.kp.ru/daily/26415/3289082/